Массы обнаруживают покорное уважение к силе и в крайне малой степени увлечены добротой, являющейся для них едва ли чем-то большим, нежели формой слабости. Симпатии толп на стороне угнетающих их тиранов, а не на стороне добродушных хозяев. Первым они всегда воздвигают огромные статуи. Ежели они охотно растаптывают деспота, коего лишили власти, то оттого, что, утратив свою силу, он обрёл место среди слабых, которых презирают и вовсе не боятся. Героический тип, любезный толпам, всегда будет похож на Цезаря. Его знаки отличия привлекают их, его власть внушает им уважение, а меч его вселяет в них страх… Если власть не будет постоянно подкрепляться силой, толпа, всегда покорная и скрывающая собственные крайние настроения, поочерёдно переходит от анархии к рабству и от рабства к анархии. <…> Идеи доступны толпам только в самой простой их форме и должны часто подвергаться самым основательным трансформациям, дабы стать популярными. Особенно, имея дело с довольно высокими философскими или научными идеями, мы видим, насколько далеко заводят эти модификации, в коих они нуждаются для снижения своего уровня до умственных способностей масс. <…> Однако, несмотря на безумность желаний толп, они не долговечны. Массы так же неспособны к проявлению воли, как неспособны они мыслить в течение какого-либо времени… Повсюду толпы отличаются женскими чертами, но латинская чернь – самая женственная из всех. <…> В этом вопросе, как и во многих других, демократические идеи противоречат результатам психологии и непосредственному опыту. <…> Что касается человеческих толп, видную роль в них занимает повелитель… Его воля суть центр, вокруг которого группируются и обретают свой облик мнения масс… Толпа – это скопище рабов, неспособных без хозяина ни на что.
Гюстав Ле Бон, «Психологии народов и масс»
На сайте: http://www.libfront.org/2017/crowd
